Комплекс нелюбимого ребенка.
Я единственный ребенок в семье. Поздний. Единственный, поздний и нелюбимый. Многие могли бы позавидовать мне — с материальной точки зрения мои родители обеспечили меня всем, что мне было необходимо: карманные деньги, поездки, книги, животные, хобби, инвентарь, вещи, вещи, вещи. Но на самом то деле — меня никогда не любили.
Я пишу это не как нытье по загубленной душе в поисках сочувствия и ободряющей поддержки, я пишу это как факт, с которым я в сейчас мирюсь и который гранитом похоронен под фундаментом моей личности.
Стоит отметить, что особой любви я никогда и не требовала. Мне не нужно было присутствие родителей на моих первых концертах — оно бы меня сбивало, всю сознательную жизнь я ненавидела время, проведенное всей семьей, хотя, по большому счету, все было хорошо, я никогда не требовала любви (в сознательном возрасте) и никогда не хотела внимания. Я росла сама по себе и это безразличие ко мне сейчас меня немного удивляет.
Мой отец всегда был занят карьерой. Сейчас он видит во мне какое-то (по-моему мнению — нелепое) продолжение себя, человека, который вырос в самых лучших (его) представлениях о жизни. И правда: я — воплощение циничности, практичности, реализма, четкости, жесткости, принципиальности, но, в то же время, гибкости, коммуникабельности, находчивости и остроты восприятия. Мне кажется, он деже не расчитывал, что выйдет такой вот ахуенчик. Он рад. Я, наверное, тоже — по другому не могу и не умею. Наши эмоциональные контакты, имею ввиду — задушевные разговоры, наполненые искренностью и полным взаимопониманием, случались раз пять. Этого достаточно, в повседневности мы хорошо друг друга понимаем.
Моя мать была занята её матерью — моей бабушкой. Она умирала. Мне было пять, когда она умерла. Таким образом, первые пять лет моей жизни прошли вообще без внимания. В детстве я обожала мать, она обожала свою мать, даже умершую, а я, не получив эмоциональной отдачи, убила в себе функцию «эмоция» и правильно сделала. У меня шизофреногенная мать. Если коротко — она дает мне двойственную установку, мое сознание не может правильно среагировать и расщепляется. Ну, по факту, оно так и не расщепилось, но здоровая доля аутизма во мне сидит, несмотря на мою внешнюю открытость. Что она делает? Сейчас, много лет спустя, она отошла от своих вечных проблем и постродовая депрессия, наконец, закончилась. Она требует от меня эмоциональной отдачи, но у меня нет эмоций. Я не умею их проецировать.
Я — дитя вещизма. Я признаю только материальную сторону жизни, так как эмоциональной у меня никогда не было и нет. Да, бывает, я радуюсь или плачу черными горячими слезами, но это все, что во мне осталось. Эти два вида реакции на окружающую действительность и сопутствующие ей обстоятельства чудом сохранились во мне, и то лишь потому, что мне приходилось обращаться к ним в детстве. Я не знаю что такое любовь и не умею любить. Вернее, для меня любовь заключается в физическом проявлении своей озабоченности, если я люблю — я готовлю еду, глажу одежду, покупаю необходимые и желаемые вещи. Я не умею делать комплименты. Я не замечаю перемен. Я не люблю когда меня трогают, причем все, не только чужие. Мне физически неприятны объятия (день обнимашек был просто адом). Сейчас, столько лет спустя, моя мать требует от меня любви — я готовлю ей обед. Она опять требует любви — я покупаю ей цветы. Она опять хочет любви и я не понимаю этих ебанутых баб с их неведомыми хуевымт установками. Мой организм не может воспринимать эту инструкцию, тк я её не понимаю. От этого мне плохо и моё психическое состояние всё ухудшается. Она, почему-то, этого не видит. Или не хочет видеть. Или, даже, делает это специально.
Нет, у меня все хорошо. У меня своеобразное счастье. Жизнь без эмоциональной вовлеченности куда интереснее, чем может показаться. Я, все же, только и делаю, что радуюсь и плачу. Хотя, честно говоря, это случается редко. Меня, наверное, не любили. Ну, что значит — наверное?! Точно, совершенно точно не любили. Все были заняты собой и, в конце концов, чтобы моя психика не дала ёбу, мне пришлось приспособиться под сложившиеся обстоятельства.
Этот пост, как и всё, что-либо и когда-либо написанное мной — это обращение к себе (я частенько перечитываю старые вещи, они во многом делают меня сильнее и еще раз убеждают меня в собственной нерушимости). На будущее, если мне придется сокрушаться о былом — не стоит. Все идет так, как должно быть. И чтобы твоя психика опять не дала ёбу — береги её, будь спокойна и следуй плану.
И никогда ни о чём-чём не жалей. В данный период времени, ты — истина.
у тебя, видимо, дар писать
или анализировать
не знаю как сказать.
но ты все так просто сконцентрировала и выдала в письменной форме, что апплодирую стоя
И то и другое, наверное. И всё же непросто.