Молодой Папа. The Young Pope.
Сегодня на фейсбуке я увидела пост одной девушки примерно следующего содержания: «посмотрела первую серию молодого папы, чёта как-то фу, не понимаю за что его хвалят. Скучно, нудно, ниче не происходит, сценарий откровенно тупой».
И тут Остапа понесло. Ну, вернее меня. Нет, писать коммент я ей, конечно же, не стала. Потому что, во-первых, в комменте всю концепцию не опишешь, а во-вторых, она (эта девушка) всё-таки человек из моего (высокоининиеллектуального, казалось бы) круга, чего человека позорить?
Ну, а поскольку я решила писать обо всем, что вызывает во мне эмоции, то вот. Я — возмутилась. Как это обычно бывает — ты что-то знаешь, любишь, понимаешь, а кто-то нет. И вот ты весь такой сидишь и негодуешь.
И на волне вот этого вот возмущения, я стала думать, а что, мне, собственно, так нравится в этом молодом папе? Всё же, в конце концов, идёт от собственного опыта. А я тот самый человек, который посмотрел 16 (шестнадцать, Карл!) секунд молодого папы и смело заключил: это лучший сериал года. На тридцатой секунде я для себя поняла, что этот сериал для меня в десятке лучших. Более того, он эту десятку возглавляет.
Но почему, чем он так чертовски хорош? Вполне логично было бы начать с безупречной эстетики Соррентино. Вся эта великая красота да и вообще этот богический (не случайный выбор слова) шлейф высшего эстетизма, который пронизывает каждый его фильм, просто не мог не проявиться в молодом папе. Эстетика тут пропитывает структуру каждого кадра, она разводит мизансцены, задаёт темп повествованию и подчеркивает высокое чувство вкуса режиссёра.
И католичество как одновременно и тема и, можно сказать, место действия, здесь выбрано не случайно. Ведь католичество по сути своей — это воплощение эстетики. Католичество как религия, идеология, была важнейшим двигателем не только прогресса, но и искусства. Ведь если первой книгой была Библия, первым шедевром живописи (я щас не про наскальную мазню) наверняка была Мадонна с младенцем. Ведь даже ноты по одной из версий названы в честь молитвы богу, а музыка — это явно божественное искусство.
Посмотрите на католические храмы, не только на Ватикан как триумф католического великолепия, но и на другие известные во всем мире церкви. Нотр Дам де Пари, Саграда Фамилия, Собор Святого Марка, собор Святого Вита, Кёльнский дом — этот список можно продолжать долго. Они восхищают. В одинаковой мере они возвеличивают Бога как творца и человека, как существо, способное сотворить подобную красоту.
Как бы то ни было, именно католичеству удаётся вместить в себя не только красоту. Католичество — это религия, успешно сочетающая в себе и Эрос и Танатос.
Да, наверное это прозвучит странно, но католичество — это про секс. Эроса там предостаточно. И я сейчас не столько о катехизисе, сколько о мифе, существующем вокруг самого этого религиозного сообщества и его деятелях. Когда я задаю себе вопрос — что такого сексуального в католичестве, мой мозг сразу начинает пестрить разными историями от беспутного разврата римских пап (все эти интрижки с Борджиа, например) до отрубания пенисов статуям в Ватикане и замазывание гениталий на картинах. А вериги и самоистязание — простите, это сексуально. Молитва на коленях. Исповедь через решёточку. Секс, секс, секс. И грязный и благочестивый и целомудренный и развратный и страстный и сдержанный — все тут.
Да и Танатоса предостаточно. Сколько войн за Веру? А сожжение ведьм? Пытки, казни, мучения, тьма, изгнание, смерть. Все тут. Все в католичестве.
Вот так католический институт власти вмещает в себе все и самое прекрасное и самое ужасное в этой жизни. Так просто. И в то же время, это все ещё институт власти. Так как может быть не интересно наблюдать за тем, что происходит внутри, в мире, в который мы никак не попадём, но который так много значит для человеческой истории?
Соррентино даёт нам молоко папу. Все мы где-то подсознательно думаем, что молодой — лучше чем старый. Во всяком случае прогрессивней. Живее. Ярче. Способнее. Но тут автор даём нам оксюморон — золотое сердце гениального сценария, — молодого папу. Консерватора. Помпезного, самовлюбленного, властного, ненасытного, мстительного, злопамятного, алчного, хитрого, бесконечно красивого, сексуального, умного и… Святого. Джуд Лоу здесь не просто Папа Римский, он — католичество во всей своей красе.
И этот сюжет не может быть более современен в контексте нынешнего папы Римского — Франциска. Фигура Лоу ему полностью противопоставлена, во всем. Молодой Папа ведёт политику церкви так, будто он живёт в 17 веке. Но на самом деле он просто настаивает на консервативных церковных догмах. То же пытался сделать и Серебренников в (м)ученике. Но у него, в отличие от Соррентино, получилось достаточно жалко и вяло.
Соррентино поднимает кучу вопросов: насколько современная церковь соответсвует первоначальному замыслу? Что есть религия сегодня? Где истинная вера и кто истинный верующий? Где грань между следованию Вере, фанатизмом и мракобесием? Что если? Существует ли, в конце концов, Бог? — и это все только первый пласт. Он идёт дальше и спрашивает: что есть человеческая природа? На что мы готовы чтобы узнать правду? Что для нас важнее — тщеславие или верность принципам? Можно ли любить не прикасаясь к человеку? Что есть дружба? Что есть любовь? Кто ты, Ленни?
И дело в том, что так или иначе, каждый человек задаёт себе эти вопросы. И все мы хотим получить ответы. Соррентино пытается разобраться во всем этом и, безусловно, он выбрал лучший из возможных способов. В этом сериале есть всё: и юмор, и красота, и драма и загадка и очарование и вопросы и ответы. Он хорош. Воистину хорош.
Пока я думала обо всем этом вот, та деваха с фейсбука написала: «простите ребята я дура, я посмотрела не первую серию, а шестую». Ну, не скажу, что это её прям оправдывает, но дура, да.
